Что такое богоугодное дело?

Это когда ты погружён в Безмолвие.

Скажи, нужно ли размышлять о том, что меня интересует или волнует?

Конечно. Но только тогда, когда ты сам этого захотел.

Каким образом мысль препятствует исполнению задуманного?

За одной мыслью следует много других, исключающих нацеленность первой. Нужно, следить за каждой своей мыслью.

Учитель, что самое ценное в мире?

Молчание.

Значит ли это, что нужно поменьше говорить?

Не только. В...

Хожу взад вперед. Перемещаюсь.
С работы на работу. Из больницы в больницу.
Туда, сюда. Туда. Сюда. На работу. Домой. В больницу. С работы.Троллейбусы, маршрутки, магазины. Сюда... Снова туда.

Куда?
- Домой.
- Зачем?
- Дела.
- Что за дела?
- Это, то. Снова то да это.
Иду. Дышу. Хорошо. Нога на асфальт. Другая. Я. Я дышу. Хорошо.

Живу?
Они идут. На работу с работы. Из школы в школу. Из бара в бар. Из дома в дом. Дела.

Дела?
- Они живут.
- Живут? Куда живут?
- Я...

За прилавком магазина-павильона «Жратва – 14часов» скучала продавец Пульхерия Романовна Косолапова. Был полдень. Это время считалось мёртвым. Схлынул основной поток покупателей и уже час, как никого не было.

Это очень волновала Пульхерию Романовну. Дело в том, что она купила на подставу кое какие - да считай все наименования - продукты в соседнем магазине торговой сети «Дешёвка».Сетью управлял сынок мэра. Весь товар сети складывался из конфиската – снятых с продажи продуктов в других...

От скуки я смотрела по телевизору новости. Ну вот опять европу заливает, то наводнения то снег. Слава Богу у нас не штормит, думала я.

Вот тут журналист чего то рассказывает, ладно, подожду сводку погоды.

Я пультом выключила звук. Чего он так долго говорит, я решила по губам читать его речь. Стало как то даже забавно. Ну! Давай ещё чего нибудь расскажи, я пойму. Или постараюсь понять.

Вдруг в какой то момент вместо его лица я увидела зелёное осмысленное существо. Вот это да, подумала я...

Мальчики играют с машинкой, детским самосвалом, отнимают друг у друга игрушку и ругаются своими детскими "обижалками" ... :- Играйте по очереди! - советуют родители, дети успокаиваются,мирно играют.Сначала один поиграет - потом другой...

.........................................................................................................................

Прошёл СССР. Перестройка и лихие "девяностые"... много изменилось и навсегда ушло из нашей жизни. И только Эти два...

Глава 1. Первое серьезное дело.

Я Сиккар Рирачиа, дважды рожденный в обоих мирах на потеху богам. Я цветок лотоса, раскачивающийся на волнах, которые появляются во время дыхания природы. Всегда обращенный к солнцу, я редко пробуждаюсь во время лунных часов. Чистота, мир и покой озера помогают мне обрести гармонию. Раскачиваясь на волнах чистейшей воды, я могу оглядеть очертания озера. Его великие деревья, все сплошь поросшие мхом, служат защитой от резких порывов ветра мне, и таким же цветкам...

Как же странно устроена наша жизнь…Когда человек думает, что всё будет так, как он планировал, судьба подбрасывает ему различные испытания. И часто первым из возникших вопросов становится: «За что?!?» К своему удивлению, на данный момент я являюсь как раз таким человеком. Но кроме вопроса, упомянутого выше, меня волнует ещё и другой – «Почему не получилось?..» И тот, и другой вопрос связаны с тем, кто научил меня любить и ценить себя, с тем, благодаря кому я почувствовала то, о чём слышала от...

Если что-то вас не удовлетворяет, - даже хорошее дело, которое вы хотели бы сделать, но оказались не способны, - остановитесь прямо сейчас. Если вещи не идут хорошо, есть только два объяснения: или проверяется ваша настойчивость, или вам нужно изменить направление.

Для того чтобы обнаружить, какое из этих объяснений правильно - тем более, что они противоположны - используйте тишину и молитву. Постепенно вещи станут удивительно чистыми, пока у вас не будет достаточно силы, чтобы выбрать. Как...

Участнику Сталинградской и Курской битв Александру Перунову - 90 лет. Свою мирную жизнь он посвятил возрождению православных храмов.

Прошлым летом над храмом в селе Крестовском вновь зазвучали колокола. На чин их освящения людей к храму съехалось немало. Среди собравшихся нельзя было не заметить пожилого мужчину с тросточкой в руках и очень светлым и добрым взглядом - чувствовалось, что рад человек этому событию несказанно… Спустя какое -то время узнала: возрождение храма в Крестовском продвигается во многом благодаря ему.

За спиной ветерана Великой Отечественной войны Александра Константиновича Перунова - долгая и непростая жизнь. Родился в крестьянской семье под Шадринском - в деревне Ершово, что была когда-то в составе Осеевского сельсовета. У родителей было пятеро детей. Его дед в первую мировую войну за боевые заслуги был удостоен Георгиевского креста. Но после революции семье пришлось сполна хлебнуть трудностей при коллективизации крестьянских хозяйств. Чтобы выжить, родители с детьми на время вынуждены были переехать в Тюменскую область. Вернувшись, по-прежнему жили трудно - когда после окончания школы Александр решил поступать в сельскохозяйственный техникум, семья его учебу не осилила, и ему рано пришлось идти работать. А потом началась война. На поля сражений сначала забрали отца, а вскоре и Александра. После подготовки в Камышлове новобранец был направлен в Сталинград.

Что такое Сталинградская битва, невозможно передать словами…, - говорит он. - Там просто невозможно было выжить - либо пуля насмерть застигнет, либо отправят с передовой по ранению. Сегодня нас, участников Сталинградской битвы, осталось в Шадринске только пять человек…

Под Сталинградом рядовому Перунову выпало защищать Родину в пехотных войсках 64-й армии под руководством нашего земляка генерала Шумилова на самой передовой. Был ранен, но до медсанбата сумел добраться сам. К счастью, ранение оказалось легким. Вскоре он был направлен на учебу в Москву, а затем, уже в звании лейтенанта, участвовал в жестоких сражениях на Курской дуге. Потом в составе 1-го Украинского фронта его подразделение освобождало Украину. В 1944 году под Винницей пришлось выходить из окружения. Когда враг там был уничтожен, воевал в Карпатах, где вновь получил ранение. На этот раз пуля застряла в нескольких миллиметрах от сердца… Оперировать такое ранение в медсанбате не решились, и он был отправлен в госпиталь в Киев.

Когда меня уже приготовили к операции, внезапно начался налет вражеской авиации, - вспоминает ветеран. - Взрывом в операционной сорвало всю маскировку, медперсонал кинулся в укрытие, а я лежу с привязанными руками и ногами… После налета операцию продолжили, но работу хирургу освещали лишь огарком свечи. Не давали тогда и никакого наркоза, так что мне часто приходилось просить у врача передышку…

После войны он, наконец, смог подумать об учебе - вначале закончил курсы связистов, потом поступил в Шадринский автомеханический техникум. Одновременно работал на промкомбинате. Когда создал семью и народились сыновья, семья решила переехать в Свердловск. Там Александр долгие годы трудился на механическом заводе. Но после выхода на пенсию судьба снова привела его в Шадринск - решил быть рядом со стариками-родителями. Возвратившись на малую родину, стал много думать и о своих духовных истоках.

В детстве бабушка давала мне читать Библию, мама научила молитвам, и я никогда их не забывал. Может быть, поэтому не был ни октябренком, ни пионером, - говорит он. - В комсомоле, правда, состоял, но когда после войны из-за ранения серьезно заболел, сжег комсомольский билет, и после этого мне сразу полегчало…

Но в то время церкви были закрыты, и духовные порывы его души перекрывались насущными заботами об учебе, работе, семье. Когда же отношение к вере стало меняться и началось восстановление храмов, душа его возрадовалась:

Как-то шел мимо Николаевской церкви и увидел, что люди там убирают мусор, рубят кустарники. Узнав от них, что готовят храм к открытию, спросил: - А мне можно?

Приходи…

На уборку храма собиралось до 40 человек, работы было много. А при восстановлении кровли очень пригодился опыт Александра Константиновича, так как в Екатеринбурге он до выхода на пенсию трудился на заводе начальником отдела капитального строительства.

Тяга к строительному делу передалась мне от предков, - считает он. - Дед был мастеровым человеком, знал столярное, бондарное, плотницкое, кузнечное дело, даже умел строить ветряные мельницы. Применял он свои умения, служа послушником в монастырях. Хорошо понимал в строительстве и мой отец.

Узнав о том, что нелегко продвигается восстановление храма в селе Батурино, ветеран тоже с готовностью откликнулся помочь. Начинать опять пришлось с уборки мусора. Для этого привозили верующих из города, и за зиму с работой справились. Потом занялись отоплением, устройством пола в храме и т.д. Насущными нуждами этого храма Александр Константинович жил несколько лет.

Не остался он равнодушен и к спасению от разрухи храма в селе Крестовском - сегодня он в составе инициативной группы по его возрождению. Этой осенью там удалось закончить восстановление кровли. Причем, значительную часть необходимых финансовых затрат ветеран берет на себя - из своей скромной пенсии оставляет себе только на питание и оплату коммунальных услуг, а остальное жертвует храму.

Сегодня Александру Константиновичу уже без малого девяносто лет. На самом почетном месте в его квартире - иконостас, и он часто обращается к Богу с молитвой о помощи в делах по возрождению на родной земле православных храмов.

Вот подсчитаем пожертвования с православной выставки, да мне скоро пенсию принесут, и опять будем продвигать работы в храме…- строит он планы на будущее лето.

Так и живет ветеран - в согласии с заповедями Божьими и стараясь сохранить для потомков истинную веру их предков.

Татьяна Усольцева

В конце весны 2015-го я прилетел в Киев, чтобы ехать дальше работать на восток Украины, но задержался на несколько дней, потому что долго и безуспешно пытался получить аудиенцию у митрополита Онуфрия . Глава Украинской православной церкви (Московского патриархата) на контакт никак не шел. С представителями других церквей договориться оказалось легче. С военным капелланом греко-католической церкви мы встретились через четверть часа после моей просьбы об интервью. Сидели в кафе "Лось", пили кофе и беседовали. С тех пор я сталкиваюсь с этим священником каждый раз, когда приезжаю в Киев, хотя мы ни разу специально о встрече не договаривались. С митрополитом Киевского патриархата получилось не очень красиво: я срочно уезжал, постоянно переносил встречу, и в итоге он набрал меня сам, когда я уже был в Краматорске. Позвонил, чтобы объяснить, какова позиция его патриархата в военном конфликте в Донбассе. Пресс-служба Московского патриархата в Киево-Печерской лавре все это время была недоступна. В итоге я поехал ловить митрополита самостоятельно.

В этот день после вечерней службы Онуфрий выходит из храма, благословляет толпящихся, которые заранее занимают места поближе к руке владыки. Люди целуют невесомую руку митрополита, он улыбается, как будто смущенно, и, проталкиваясь сквозь толпу обожателей в сопровождении здоровенных мужиков из охраны, садится в автомобиль. Длится все минут пять, не больше. Я занял позицию поудобнее заранее, подождал, пока митрополит выйдет из храма, над которым разносился вечерний перезвон, выстоял под напором первой волны обожателей и, когда лучезарный Онуфрий подошел ближе, руку не поцеловал, а заранее подготовленной скороговоркой представился и попросил пятнадцать минут после службы или когда будет удобно. Митрополит, кажется, удивился, отвечать не стал и так с вытянутой для поцелуя рукой и пошел к автомобилю.

"Куда прешь-то!" – хрестоматийно оскалился на меня один из мужиков митрополита. Стало понятно, что аудиенция закончена. "Это для смирения. Значит, недостоин еще с владыкой встретиться", – утешала меня Наталья. Невысокая женщина в темном платке, ничем не примечательная, она прислуживает в Лавре и знает там все ходы и выходы. Это она посоветовала мне ловить митрополита после вечерней. Я, раздосадованный, ответил ей что-то резкое, Наталья молча укоризненно смотрела на меня. Потом предложила прогуляться к соседним храмам. "Может, вразумит тебя Господь", – прошептала она тихо, но я услышал.

"У нас церковь за мир, – рассказывала Наталья, пока мы шли по лавре. – Вот, например, наши батюшки не благословляют на братоубийство". "Как это? – спрашиваю. – В армию не благословляют идти, что ли?" (в это время началась очередная компания призыва). "Да! – запальчиво ответили Наталья, но тут же осеклась. – Ну, то есть раньше так было". Мы некоторое время шли молча. "А вот на защиту веры христианской благословляют батюшки. У нас многие прихожане в самом начале пошли веру и христиан защищать". "В ополчение, что ли? На ту сторону?" – уточнил я. Наталья кивнула и рассказала историю: "Вот наш прихожанин был, врач. Он пришел к батюшке в самом начале и говорит: "Не могу больше это терпеть, поеду". Батюшка его благословил. И он поехал в Донецк защищать веру православную. Через месяц звонит жене и говорит: "Прощаемся, "Правый сектор" идет, всех нас убьют". А потом взрыв слышно и связи нет. Погиб он там за веру". "А зачем же он туда поехал, если там еще "Правого сектора" не было?" – спросил я. Наталья нахмурилась и досадливо посмотрела на меня. Видно, что я ее раздражал, но христианское смирение заставило ответить: "Да чтобы защитить, когда придут". И мы снова шли молча.

Наша церковь всегда богоугодное делает, а те, кто против нее, они и не христиане, получается

"А ты про Православную армию слышал? – не выдержала Наталья вскоре. – Там много наших было". Про Православную армию я знал: это одно из подразделений сепаратистов, в котором воевали в основном казаки, обвешанные крестами, хоругвями, со священниками в строю. Какое-то короткое время они даже контролировали часть Донецка, пока более прагматичные командиры не объяснили, что потоки российской гуманитарки и оружия эффективнее благодати. Позже, уже в Краматорске и Славянске, протестантские пасторы – те, кто остался жив и смогли уехать из Донецка, – рассказывали, как казаки забрали их церкви. В здание заходили бойцы и непременно православный священник. Пока шло молитвенное стояние верующих, в Донецке захваты были не такие интенсивные, а после разгона стесняться перестали. Здания потом вернули, кроме одного в самом центре, но многие пасторы либо пропали, либо, побывав в плену, уехали на подконтрольную украинским властям территорию.

"Да, – ответил я. – Знаю я про Православную армию. Только вот чего не пойму: против вас тоже православные христиане. А ваши батюшки благословляют на войну с ними". "Потому что воевать за веру – дело богоугодное..." – терпеливо объяснила Наталья. "Вера же одна – христианская!" – перебил я. "Да, но наши батюшки благословляют только на богоугодное дело, на защиту веры и христиан на Донбассе, а на братоубийственную войну не благословляют". "Это же не мир! Вы так войну поддерживаете!" – начал закипать я. Мы остановились под стенами Лавры и смотрели друг на друга в упор. Наталья порывалась что-то сказать, но потом очень тихо прошептала: "Ну, Господь разберется, а только наша церковь всегда богоугодное делает, а те, кто против нее, они и не христиане, получается".

"Это все было предсказано, – сказала она мне, когда мы повернули от лавры по уходящей вдоль тополей вправо улочке. – В Донецке печатали книги, сюда привозили, еще года два назад. Там старец все-все рассказывал о том, что брат на брата пойдет и что нужно будет веру православную защищать. А издательство это было Януковича". Я выразил сомнение, но она убеждала: "И нынешний президент Порошенко тоже постоянно на праздники и на службы к нам приезжал, стоял вместе с нами в храме. А как только президентом стал, сразу веру предал". – "Перестал приезжать?" – "Приехал на Рождество. Постоял, помолился и к другим поехал!" "Ну он же президент теперь, ему теперь никого нельзя обидеть", – пытался я говорить о политике. "Это предательство веры!" – отрезала Наталья.

Когда мы дошли до храма неподалеку от Лавры, спустился вечер. В церкве молча и сосредоточенно наводили порядок, свечи потрескивали перед Пасхальной иконой на аналое, было душно и тихо. Мы немного постояли в сумраке, и Наталья увела меня на улицу. В метро мы попрощались. "Ты не ездий туда, не нужно. Насмотришься там еще", – сказала она мне заботливо, улыбаясь. "Наоборот, хочу все сам увидеть, своими глазами", – отвечаю. "Ничего ты там не увидишь. Приходи лучше завтра на вечернюю, а в воскресенье проповедь слушать приходи: батюшка все как есть объясняет. – Она держала меня за руку и будто не хотела отпускать. Потом взяла за плечи: – Ну, прощай! Бог тебя благословит".

Наталья отказалась записать номер моего телефона и ушла.

Антон Наумлюк – внештатный корреспондент Радио Свобода

Иногда само дело может быть богоугодным, но совершается небрежно, и потому терпит крах. Слишком много в нем самодеятельности и невнимательности к изначальным требованиям Слова Божьего.
Это напоминает пышную церемонию переноса ковчега Божьего из дома Аминадава в город Давидов. Помните эту прекрасную затею с ужасным концом?

«И собрал снова Давид всех отборных [людей] из Израиля, тридцать тысяч. И встал и пошел Давид и весь народ, бывший с ним, из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий, на котором нарицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах. И поставили ковчег Божий на новую колесницу, и вывезли его из дома Аминадава, что на холме. Сыновья же Аминадава, Оза и Ахио, вели новую колесницу. И повезли ее с ковчегом Божиим из дома Аминадава, что на холме; и Ахио шел пред ковчегом. А Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах. И когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Божию и взялся за него, ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия. И опечалился Давид, что Господь поразил Озу. Место сие и доныне называется: «поражение Озы». И устрашился Давид в тот день Господа и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давидов, а обратил его в дом Аведдара Гефянина» (2Цар.6:1-10).

Это яркий пример того, как богоугодное дело совершается не богоугодно, когда творческие инициативы отдельных людей противоречат тому, что определил Творец. С самого начала церемонии все идет наперекосяк, но никто не находит в себе мужества об этом сказать открыто. Никто не желает нарушать праздничной атмосферы и выглядеть выскочкой на фоне «отборных людей», указывая на их ошибки. Я предполагаю, что по мере того как вся эта процессия двигались в направлении Иерусалима, ковчег шатало из стороны в сторону не один раз, и мысль о том, что его надобно носить, «как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах» (1Пар.15:15), уже посетила не одну голову, и, возможно, не раз тихонько обсуждалась. Но, как часто бывает, мы изворачиваемся на виду у толпы, сами себя убеждая, авось в этот раз обойдется. Как-то дотянем. Держа осанку, мы продолжаем шествие, которое стоило бы остановить.
Кто-то спросит: «Неужели лучше допустить, чтобы ковчег упал на землю и разбился на виду у всех, чем поддержать его, пусть и незаконно?» Я бы сказал, что лучше изначально делать все в точности как предписано. А допускает Бог, чтобы подобные казусы имели место для того, чтобы мы не привыкали к тому, что нелегитимно, оправдываясь отсутствием других вариантов на данный момент. Это для того, чтобы все, что с самого начала было не в соответствии со Словом, могло с позором разбиться на полпути к цели. Не удалось Давиду скрыть своей оплошности. Озу похоронили и все тихо разошлись по домам.